По мнению экономистов, совершенство налогового законодательства в его нынешнем виде не принесет существенных дивидендов в госказну, требуется пересмотр самих принципов налогообложения
“Правительство, издавая законы и устанавливая налоги, подобно врачу, который должен при лечении избирать наименьшее зло”.
И.Бентам (1748-1832),
английский философ, социолог, юрист
Часть I.
“Требовать уничтожения налогов значило бы требовать уничтожения самого общества. Государство ничего не может сделать для граждан, если граждане ничего не сделают для государства”.
Н.И.Тургенев (1789-1871),
русский экономист, основоположник финансовой науки в России
Мировой финансовый кризис на инвестиционный климат в Казахстане не оказал существенного отрицательного влияния. Это можно объяснить тем, что развивающиеся рынки стали более привлекательными для иностранных инвесторов, а инвестиции в реальные активы, особенно в добывающей сфере, более надежными, чем портфельные инвестиции или финансовые спекуляции. В частности, в добывающий сектор Казахстана за последние годы пришли серьезные инвестиции из ряда стран, в том числе китайские. Таково мнение советника вице-премьера Республики Казахстан Каната Берентаева. На 8-м ежегодном брифинг-семинаре для журналистов “Обзор нефтяной промышленности”, организованном ассоциацией “Казахстан Петролеум”, он отметил позитивную роль правительства в данном процессе. Известный экономист напомнил, что для смягчения влияния мирового кризиса на отечественную экономику правительством было выделено свыше $20 млрд, в том числе из Национального фонда, куда стекаются платежи добывающего сектора, - $10 млрд. Кроме того, сверх антикризисных мер правительством была оказана прямая поддержка крупнейшим компаниям страны, в том числе и добывающего сектора. Это выразилось в отмене экспортной таможенной пошлины (ЭТП) на нефть, снижении ставки налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), которые в целом он оценил в $3-4 млрд. Были приняты важнейшие для роста экономики программы - Стратегия развития Казахстана до 2020 года, Государственная программа форсирования индустриально-инновационного развития до 2014 года и другие. Последовательно проводилась политика по улучшению инвестиционного климата, в частности неоднократно пересматривался основополагающий документ - Налоговый кодекс - для привлечения внимания инвесторов к реальному сектору.
Впрочем, сами инвесторы, хоть оптимизм властей по поводу перехода к посткризисному развитию и разделяют, последними изменениями в законодательство - нестабильностью контрактов, требованием пересмотра Соглашений о разделе продукции (СРП), повышением казахстанского содержания в закупках товаров и услуг, отдельными положениями Налогового кодекса и нового Закона “О недрах и недропользовании”, все же остаются явно недовольны. Нововведения в штыки были встречены добывающими компаниями, считающими, что они приведут к замораживанию целого ряда нефтегазовых проектов, особенно при низких ценах на нефть. По словам г-на БЕРЕНТАЕВА, с одной стороны, “их можно понять, так как увеличение налоговой нагрузки снижает доходы компаний”. С другой стороны, рассуждает он, “эта озабоченность вызвана достаточно узким подходом к определению инвестиционного климата и, следовательно, к решению проблем экономического развития страны.
Сравнивая в этой связи систему налогообложения нефтяных операций в Казахстане и других нефтедобывающих странах, советник заметил, что у нас налоговая нагрузка намного ниже. Например, по его сведению, стоимость нефти в устье скважины в Казахстане в 2-3 раза выше, чем в Малайзии и ряде нефтедобывающих стран, где до 80-90% прибыли добывающих компаний изымается в бюджет страны в виде налогов и других платежей. Г-н Берентаев отметил, что, если избежать всех коррупционных проявлений и сократить теневую экономику, то действующий в Казахстане Налоговый кодекс при всем его совершенствовании может обеспечить увеличение налоговых поступлений до 23-25%. “На мой взгляд, это очень мало. Совершенство налогообложения в том виде, в котором оно сейчас существует, в принципе много дивидендов не принесет. Здесь необходимо полностью пересмотреть сами принципы налогообложения. Отказаться от налогообложения прибыли и доходов, которые получают за счет предпринимательской деятельности. Перейти на принципы рентного налогообложения”, - сказал он. В этом смысле казахстанский экономист поддерживает своих российских коллег, уверенных, что “переход на рентный принцип налогообложения не означает ухудшение условий деятельности, а, наоборот, выравнивает условия деятельности на хороших и плохих месторождениях”. Хорошо бы для этого дополнить отечественное законодательство еще двумя законами - о природной ренте и о собственности, считает он.
Г-н Берентаев сообщил, что на сегодняшний день природная рента изымается во всех государствах. К примеру, в арабских странах, где владельцем нефти является эмир, изымаемая рента потом возвращается государству. В США рента входит в стоимость земли. Так, если раньше акр земли на Аляске стоил всего несколько центов, то после открытия нефтяных месторождений его стоимость выросла в сотни раз. В Казахстане, отметил он, вообще произошло смешение понятий. “Мы не правильно определяем роялти. Потому что роялти - это механизм изъятия природной ренты. А мы ввели в заблуждение общество тем, что вместо экспортной пошлины ввели рентный налог на экспорт нефти, хотя он, по сути, представляет собой экспортную пошлину. Для того, чтобы можно было при заключении контракта действительно максимально изъять природную ренту, необходимо провести рентную оценку месторождения. Это сложное дело, требует многих лет, прежде всего методического обеспечения. Изъятие природной ренты посредством роялти и величину роялти должен определять торг”, - сказал экономист.
Он процитировал Карла Маркса, сказавшего о том, что “две нации могут обмениваться между собой своими продуктами, каждая с выгодой для себя, но при этом одна нация получает больше, чем другая”. Так произошло в Казахстане, когда на заре своей независимости во время заключения контрактов на недропользование он получил “выгоду от того, что привлек иностранные инвестиции, а добывающие компании получили ренту”. Между тем г-н Берентаев привел расчеты трех-четырехлетней давности по СП “Тенгизшевройл” (ТШО), разрабатывающему гигантское по мировым меркам Тенгизское месторождение: “Когда ТШО добыл 100 млн тонн нефти, то в виде природной ренты они получили порядка $30-40 млрд дополнительной прибыли. Это только за счет природной ренты. И тем самым они окупили те инвестиции, которые были запланированы в целом по проекту”.
В этой связи г-н Берентаев, заявивший о своей приверженности превалированию принципа стабильности ранее заключенных контрактов на недропользование и СРП, одновременно выступил за их пересмотр “в связи с изменением обстоятельств”. “В этом плане скажу, что я сторонник пересмотра всех СРП. И даже тех, которые были заключены на заре независимости Казахстана”, - сказал он. Впрочем, добавил тотчас экономист, пересмотр СРП и контрактов на недропользование в одностороннем порядке не представляется возможным: “Значит, нужны другие методы для пересмотра таких соглашений. Пересмотр должен делаться не административным способом, не под давлением, а на основе переговоров. При проведении переговоров с компанией надо дать понять, что СРП ставит в неравное положение Казахстан и компанию. Нужно дать правильную рентную оценку каждому месторождению и показать, какую часть природной ренты они присваивают. Причем безвозмездно. Хотя присвоение ренты добывающими компаниями нарушает Конституцию Казахстана, в которой определено, что владельцем недр является казахстанский народ. А рентные платежи или роялти являются правом пользования этими природными ресурсами”, - заявил советник вице-премьера. Он уверен, что, “если во главу угла поставить этику, можно было бы пересмотреть все контракты”.
Продолжая тему стабильности существующих в республике СРП, старший менеджер по налоговым и юридическим услугам PriceWaterhouseCoopers Жан ЖОТАБАЕВ добавил, что недропользователи и юристы, защищающие интересы последних, на протяжении нескольких месяцев остаются в неведении по поводу дальнейших действий правительства в части планов по переводу СРП на действующий налоговый режим. Он напомнил, что Налоговый комитет Министерства финансов РК еще 1 апреля текущего года отрапортовал о проведении обзора и изучении всех СРП (их насчитывается около 14-15), передав данные в Министерство нефти и газа под грифом “для служебного пользования”. Однако никакой информации на эту тему больше не поступало. “Мы знаем, что переговоры ведутся на двусторонней основе с каждой из подрядных компаний, с каждым владельцем такого СРП. Но здесь возникает вопрос этических норм. Потому что непосредственно в кодексе, в его нынешней редакции, говорится, что налоговая стабильность сохраняется в контрактах типа СРП, контрактах, утвержденных Президентом. Тем не менее мы видим, что правительство ведет активную работу, пытаясь пересмотреть ранее заключенные СРП”, - отметил он.
Часть II.
“Если число книг и законов будет расти так же, как в последние пятьдесят лет, то, боюсь, в будущем каждый станет ученым или же каждый станет юристом”.
Джонатан Свифт.
“Налогообложение - это искусство ощипывать гуся так, чтобы получить максимум перьев с минимумом писка”.
Жан Б. Кольбер (1619-1683), министр финансов Франции с 1665 г.
По словам г-на Жотабаева, изменений в казахстанское налоговое законодательство вносится много и практически постоянно. Так, действующий Налоговый кодекс, принятый 10 декабря 2008 года и введенный с 1 января 2009 года, был принят в двух частях - это непосредственно сам Налоговый кодекс и закон о введении его в действие. Как проинформировал юрист, на сегодняшний день в закон о введении в действие Налогового кодекса уже внесено 8 изменений, а в сам Налоговый кодекс через полтора года после его официального введения - 22 изменения. “Когда мы говорим о 22 изменениях, это не означает, что всего 22 статьи поменялись. В самом деле, их гораздо больше. Они затрагивают все - от первой до последней - статьи Налогового кодекса. Их больше 600”, - сказал г-н Жотабаев. Это, по его словам, свидетельствует о том, что “наше законодательство все также находится в состоянии постоянного изменения, улучшения”, что “предела совершенству нет”.
Первое, о чем упомянул специалист PriceWaterhouseCoopers, - возобновление действия ЭТП на нефть. Как известно, впервые ЭТП на нефть была введена в Казахстане 17 мая 2008 года и отменена 26 января 2009 года. Ее размер варьировал от $109,91 за тонну (с момента введения и до 11 октября 2008 года) до $203,8 за тонну (с октября 2008 года до 19 января 2009 года). На момент отмены размер ЭТП составлял $139,79 за тонну. Благодаря правительственному решению экспортная пошлина “вернулась” с 15 августа этого года и теперь составляет $20 за тонну нефти, $99,71 за тонну легких и средних дистиллятов и $66,47 за тонну тяжелых дистиллятов. С 2011 года Минфин пообещал увеличить ЭТП на нефть до $40 за тонну. “В постановлении, сопровождавшем введение ЭТП, также говорится о том, что ставки привязаны к уровню мировых цен, и они будут меняться в зависимости от изменения мировых цен. У нас большая надежда, что будет именно так”, - отметил он.
Примечательно, однако, вовсе не это. С января 2009 года взамен ЭТП был введен рентный налог на экспорт нефти, кроме той, что добывается по контрактам на условиях СРП и по контракту, утвержденному Президентом страны (речь идет о ТШО). А накануне его введения, в декабре 2008 года, Премьер издал постановление “О внесении дополнения и изменения в постановление правительства РК от 15 октября 2005 года №1036”, нацеленное на исключение двойного налогообложения нефти, экспортируемой после 1 января 2009 года, но подлежащей таможенному оформлению по процедуре временного декларирования до 31 декабря 2008 года. Напомним, что позже нефтедобывающие компании все же столкнулись с проблемой двойного налогообложения, потерпев миллионные убытки, и даже тщетно попытались найти справедливое, на их взгляд, решение в казахстанских судах, оставшихся, впрочем, глухими к законодательным коллизиям. В этот раз правительство, похоже, решило не заменять один налог другим, “дав волю” одновременно ЭТП и рентному налогу. В PriceWaterhouseCoopers данный вопрос комментировать не стали. Возможно, сами нефтедобывающие компании отреагируют на это “нововведение” чуть позже, с ростом ставки экспортной таможенной пошлины.
Следующий момент, на который обратил внимание г-н Жотабаев, - введение в Налоговый кодекс термина “оператор”. Оператор, как правило, - отдельная компания, создаваемая подрядчиками по проекту и имеющая право недропользования с целью управления проектом, проведения работ по геологоразведке и добыче нефти и газа. То есть все функции централизованы в одном юридическом лице. “Что интересно, на самом деле многие контракты на недропользование, включая как обычные, так и СРП, сами по себе предусматривали концепцию операторства. Но получается, что только спустя многие годы этот термин и эта концепция, которая на практике уже имела место быть, появилась в Налоговом кодексе. Де-факто это уже было, теперь это возникает еще и де-юре. При этом упоминается, что роль такого оператора, помимо Налогового кодекса, должна оговариваться еще и в СРП. Оператор, не будучи лицом, заключившим контракт на недропользование, будет обладать такими же правами и обязанностями, что и подрядные компании, являющиеся официальными недропользователями”, - сказал юрист. Помимо этого, продолжил он, оператор имеет право уплачивать те или иные налоги от имени подрядных компаний при условии, что это описано в СРП. “Раньше был такой казус, что оператор по СРП имел право и обязан был вести сводный налоговый учет, но налоговое законодательство никогда не позволяло исполнять налоговое обязательство какому-либо другому лицу, чьи это налоговые обязательства”, - отметил он. - “На самом деле, это очень сильно облегчает административные проблемы”.
Г-н Жотабаев также напомнил о существовавшей год назад методологической проблеме, связанной с уплатой налога на сверхприбыль, успешно устраненной в конце прошлого года. Так, по его словам, раньше в Налоговом кодексе имелись положения, описывающие порядок расчета этого налога. Кроме того, действовали правила по составлению декларации об уплате налога на сверхприбыль, в которых фактически приводился порядок его зачисления. При этом в случае возникновения спорных вопросов необходимо было обращаться именно к кодексу, стоящему выше данных правил, но дающему “некоторые двусмысленные понятия, что вызывало серьезные опасения”: “Тем более что в практике прошлых лет мы видели случаи, когда те или иные положения при наличии двусмысленности всегда неоднозначно трактовались налоговыми органами в свою пользу”. В конце прошлого года одним из пакетов изменений в Налоговый кодекс стали как раз изменения в порядок расчета налога на сверхприбыль, “он стал действительно проще, он стал понятен”, сообщил юрист.
А вот вопрос о возмещении НДС, “особенно того, который сложился до 1 января 2009 года”, по мнению г-на Жотабаева, по-прежнему является проблемным, в частности, для “тех компаний, которые понесли основную часть затрат по разработке своих месторождений”. “Несмотря на то, что в кодексе четко прописано, что компании, которые будут осуществлять свои экспортные продажи, имеют полное право на возврат тех сумм НДС, которые они уплатили ранее, включая до 1 января 2009 года, мы столкнулись с проблемой, что на местах у налоговых органов есть боязнь принимать решения. Они фактически отказывают налогоплательщикам в возврате таких сумм. Хотя налогоплательщики имеют на то полное право по законодательству”, - констатировал он.
Другая проблема связана с отнесением НДС в зачет в условиях консорциумов. “Существующие правила говорят, что компания должна иметь для этого оригинал счета-фактуры, который был выписан непосредственно поставщиком. Но дело в том, что в тех случаях, когда используется оператор, очень часто счета-фактуры выставляются только на оператора, а не на каждую подрядную компанию. Несмотря на то, что это требуется Налоговым кодексом, существует ряд тех или иных причин, по которым этого не происходит. Многие поставщики отказываются выпускать несколько счетов-фактур. На самом деле все понимают, что все, что делает оператор, он делает по поручению компаний, в том числе осуществляет покупки работ, товаров и услуг, окончательным плательщиком за такие работы являются порядные компании. Тем не менее налоговые органы занимают достаточно формальную позицию и не обеспечивают возврат. Усугубляет ситуацию и то, что они предъявляют такие же требования даже к тем годам, когда не требовалось оформления счетов-фактур для всех участников консорциума, подрядных компаний, включая оператора”, - сказал юрист.
Говоря о ряде таких налогов, как рентный налог, НДПИ и бонус коммерческого обнаружения, г-н Жотабаев отметил, что спустя полтора года для них наконец-то приведена единая налоговая база. “На практике это означает, что теперь в одной секции Налогового кодекса устанавливается, как определяется мировая цена, за какие периоды и т.д. Теперь эта база будет определяться как для рентного налога, НДПИ, так и для определения обязательств для бонуса коммерческого обнаружения”, - отметил он.
Часть III.
“Настоящее всегда скрывает в своих недрах будущее”.
Готфрид Вильгельм Лейбниц
“Недра правительства так же глубоки, как нефтегазовые”.
В. Путин
Комментируя новый Закон “О недрах и недропользовании”, подписанный Президентом РК 24 июня и вступивший в силу 7 июля 2010 года, партнер Denton Wilde Sapte Марла ВАЛДЕЗ напомнила, что он пришел на смену двум законам - Закону РК №2350 “О нефти” от 28 июня 1995 года и Закону РК №2828 “О недрах и недропользовании” от 27 января 1996 года. С его принятием с 2009 года также утратил силу Закон “Об СРП” от 8 июля 2005 года. По ее словам, в настоящее время новый закон представляет собой более полную интеграцию законов и нормативных правовых актов, содержит подробные процедуры и сроки, например: предоставление права недропользования, подготовка, ведение переговоров, подписание и регистрация контрактов, прекращение/возможное продление прав недропользования, приоритетное право государства, разрешение компетентного органа на передачу долей. Закон расширяет и уточняет полномочия различных государственных органов, дает новые определения.
Г-жа Валдез сказала, что прежде контракты на разведку предоставлялись на шестилетний срок, предусматривая два продления по два года, а также продление срока на оценку. Срок контрактов на добычу составлял от 25 до 45 лет и также разрешал пролонгацию. Контракты на совмещенную разведку и добычу предоставлялись на срок 6+25 (45) лет, с возможными продлениями. В настоящее время срок контрактов на разведку составляет 6 лет, продление возможно только один раз на два года и только для морских контрактов, предполагается также продление сроков на оценку. Срок контрактов на добычу определяется планом добычи (возможны продления). А контракты на совмещенную разведку и добычу допустимы только по стратегическим месторождениям и/или месторождениям, имеющим сложное геологическое строение.
Отныне, констатировала г-жа Валдез, при коммерческом обнаружении не позднее 3 месяцев после завершения контракта на разведку необходимо обратиться с заявлением о заключении контракта на добычу; в течение 2 месяцев стороны должны установить размер казахстанского содержания в товарах, работах, услугах и кадрах, а также выплат на социальную инфраструктуру. В течение 3 месяцев необходимо подписать протокол прямых переговоров. И в течение 24 месяцев - подписать контракт на добычу.
При этом необходимыми обязательствами по контракту являются подписной бонус (сумма и условия выплаты); выплаты на социальную инфраструктуру; процент казахстанских кадров; обучение местных специалистов; закуп отечественных товаров, работ и услуг; предоставление равных условий и оплаты труда для казахстанских кадров (включая субподрядчиков); штрафы за несоблюдение требований по казахстанскому содержанию; обязательства по переработке (утилизации) попутного газа (для контрактов на добычу). В случае несогласия с предлагаемыми условиями недропользователь теряет свое исключительное право на проведение прямых переговоров, а право на добычу выставляется на конкурс. Его победитель, принимая все условия компетентного органа, обязан в течение 3 месяцев с момента заключения с ним контракта возместить недропользователю, который произвел коммерческое обнаружение, затраты на разведку в порядке единовременной выплаты.
При этом по новому закону для любого вида отчуждения долей недропользования, так же, как и для первичного размещения акций или дополнительной эмиссии ценных бумаг на организованном рынке ЦБ, требуется отказ от приоритетного права государства и разрешение компетентного органа. Впрочем, соответствующие процедуры не применяются для последующих продаж акций или производных ценных бумаг на организованном рынке ЦБ; передачи не менее 99% дочерних организаций или аффилированных лиц, находящихся в собственности, при условии, что такая дочка не зарегистрирована на территории с льготным режимом налогообложения; передачи менее чем 0,1% акций/долей. И если прежде, как заметила партнер Denton Wilde Sapte, для отказа от приоритетного права и разрешения компетентного органа отсутствовали установленный перечень требуемых документов и временные рамки для выдачи отказа государства, то с принятием нового закона данный пробел устранен. Закон обязывает предоставлять заявку и документы на русском и казахском языках, а в случае с иностранными заявителями - прилагать нотариально заверенные переводы на оба языка. Кстати, г-жа Валдез, высказывая личное мнение относительно такого двуязычия, посетовала на то, что в данном случае английский язык остался несколько не у дел. “Если я выхожу на мировые рынки, гораздо лучше было бы иметь контракт, который был бы также подписан и на английском языке. Это было бы легче в какой-то степени и в будущем, при продаже доли в проекте. Могут быть в будущем проблемы с оспариванием. Я понимаю, что правительство желает развивать местные языки, но я не понимаю, к чему это приведет”, - сказала она. Также, по ее мнению, вызывает некоторую озабоченность недропользователей, в особенности из числа иностранных компаний, и то, что власти Казахстана предпочитают разрешать возникающие хозяйственные споры не в международном, а казахстанском суде. “В настоящее время споры подлежат разрешению в соответствии с законодательством Казахстана и международными соглашениями, ратифицированными Казахстаном. Закон “Об инвестициях” все еще действует. Однако, думаю, что это подает сигнал, что правительство не предпочитает международный арбитраж. Это чрезвычайно важное положение для любого иностранного и даже местного инвестора. Это самый крупный вопрос при инвестировании в другую страну. Мы будем продолжать надеяться на то, что это положение будет действовать”, - заявила г-жа Валдез.
Говоря об основаниях для досрочного прекращения действия контракта на недропользование в одностороннем порядке по инициативе компетентного органа, она сказала, что по новому закону таковыми являются неоднократное нарушение обязательств, установленных контрактом или проектной документацией (раньше требование предусматривало существенное нарушение); передача прав недропользования или объектов, связанных с недропользованием, без разрешения компетентного органа. Действие контракта не будет прекращаться, если нарушение полностью устранено в установленный срок. Также примечательно, что, согласно новому закону, возможно возобновление действия контракта, если прекращение было основано на недостоверных данных, в том числе когда у недропользователя по уважительной причине отсутствовали документы, подтверждающие выполнение им своих контрактных обязательств; когда неисполнение контрактных обязательств произошло по не зависящим от воли недропользователя причинам, включая события форс-мажора.
Часть IV.
“Чем ты обладаешь, то обладает и тобой”.
Петроний Арбитр, Гай
“Оказывается, союз нефти и газа надежнее политических союзов”.
Константин Кушнер
Продолжая обсуждение новоиспеченного Закона “О недрах и недропользовании”, юрист Denton Wilde Sapte Дина БЕРКАЛИЕВА заострила внимание на вопросе о собственнике газа, добываемого попутно с нефтью на месторождениях Казахстана, и об обязательствах по его дальнейшему использованию.
По ее словам, и в старом, и новом законе понятие нефти включает сырую нефть, газовый конденсат, попутный и природный газ. Старый закон “О нефти” содержал принцип, что недра принадлежат государству. В соответствии с ним право собственности на нефть, поднятую на поверхность, определялось контрактом на недропользование. Соответственно, подрядчик был вправе распоряжаться своей долей нефти и попутных компонентов, включая долю, полученную в ходе пробной эксплуатации. При этом прежний закон не содержал никаких положений относительно права собственности на попутный газ. Такое положение было введено лишь в новом Законе “О недрах и недропользовании”. В частности, в статье 86 пункте 3 было закреплено право собственности государства на попутный газ, если иное не установлено контрактом.
“В принципе, теоретически, право собственности на попутный газ не должно применяться к тем контрактам, которые были заключены до введения нового закона “О недрах” и которые содержат ясное и четкое положение о праве собственности недропользователя на такой попутный газ”, - пояснила г-жа Беркалиева. - “В старом законе “О нефти” понятие нефти включало попутный газ, поэтому, когда контракт закрепляет право собственности недропользователя на нефть, включающую попутный газ, недропользователь имеет право собственности и на попутный газ вместе с нефтью”. Новый закон, по ее утверждению, не содержит положений, которые бы давали обратную силу для права собственности государства на попутный газ, если иное не оговорено контрактом. По общему правилу законодательный акт не имеет обратной силы, если только он не содержит прямую четкую оговорку.
Относительно контрактов, которые были или будут заключены после вступления в силу нового Закона “О недрах и недропользовании”, г-жа Беркалиева заметила, что “все достаточно очевидно: по умолчанию попутный газ является собственностью государства, если иное не указано в контракте”. Но все-таки, по ее мнению, возникает потенциальная коллизия или противоречие, ведь и в этом самом новом законе понятие нефти включает и попутный газ.
Затрагивая вопросы, связанные с правом собственности на попутный газ, точнее, с обязанностью его утилизировать или перерабатывать, юрист проинформировала, что в соответствии с прежним законом “О нефти” запрещалась промышленная разработка месторождений без утилизации газа. При этом утилизация определялась либо как использование попутного газа для внутренних технологических нужд на месторождении, либо как доведение его до товарного продукта. Новый закон, по ее словам, ввел определение переработки попутного газа в дополнение к утилизации. А саму переработку определил как комплекс мер, направленных на доведение его до товарного продукта. “Статья 86 говорит о том, что промышленная разработка месторождений без переработки и/или утилизации запрещена. В целом из этой статьи можно сделать вывод о какой-то равнозначности - переработка и/или утилизация. Но, если мы почитаем этот закон внимательнее, то один из пунктов статьи 86 говорит о том, что для тех месторождений, где переработка нецелесообразна, по согласованию с Министерством нефти и газа, Комитетом геологии и охраны недр и с Министерством охраны окружающей среды допускается утилизация. Это наталкивает на мысль о том, что законодатель рассматривает переработку как доминирующую, как более предпочтительную опцию, чем утилизация”, - отметила г-жа Беркалиева.
Упомянула она и о стороне, обязанной производить эту переработку. Обязательства по переработке попутного природного газа по контрактам, заключенным до принятия нового Закона “О недрах и недропользовании”, должны оговариваться отдельным соглашением, заключаемым между недропользователем и Министерством нефти и газа, которое должно быть дополнением к контракту на недропользование. “Само это множественное число “обязательства” наталкивает на мысль, что речь может идти об обязательствах и недропользователей, и государства. Но четко мы этого не видим”, - говорит юрист. - “Плюс новый закон позволяет Министерству нефти и газа и недропользователям совместно выполнять проекты, предусматривающие использование попутного газа. Но следующее положение нового закона требует от недропользователей разработки программ по переработке попутного газа, и все-таки мы можем говорить о том, что это обязанность недропользователя”.
Непонятно, с точки зрения г-жи Беркалиевой, и то, на какой именно стадии государство претендует на попутный газ - до или после его переработки? “Если мы говорим, что право собственности государства на попутный газ наступает после переработки, то, в каком месте и каким образом это право собственности будет передаваться государству и будут ли каким-то образом компенсироваться расходы недропользователя, который произвел такую переработку? Остается также неясным статус совместных проектов, которые предусматриваются новым законом “О недрах”, на проекты по использованию попутного газа”, - сказала она.
“В целом можно сказать, что введение новых положений о праве собственности государства на попутный газ, новой концепции переработки попутного газа, обязанности заключать дополнительные соглашения по переработке попутного газа, указанные в новом законе о недрах, конечно, поставили много дополнительных вопросов, которые необходимо будет решать. Может быть, они будут решаться в подзаконных нормативных актах, разрабатываемом в данное время проекте закона о газе”, - заключила юрист.
Рзабек АРТЫГАЛИЕВ, генеральный менеджер по связям с правительством и общественностью ТШО, в ответ на такой комментарий сообщил, что “этот проект закона называется” о газе и газоснабжении”, “мы уже рассматривали его недавно в Министерстве нефти и газа”, “там, по-моему, есть все ответы на ваши вопросы”.
Что ж. Правительство Казахстана из года в год упорно совершенствует законодательство в области недропользования. Радуя, удивляя и напрягая недропользователей одновременно. Возможно, уже в следующем году мы получим новый закон о газе и, не исключено, новые поправки в Налоговый кодекс. Но, принимая новые законы, главное - помнить, что в этом важном вопросе необходимо всегда соблюдать баланс интересов. Стабильность законодательства и предсказуемость поведения правительства, по мнению экспертов, являются ключевыми факторами привлекательности инвестиционного климата в любой стране.
Подготовила Елена БУТЫРИНА
По мнению экономистов, совершенство налогового законодательства в его нынешнем виде не принесет существенных дивидендов в госказну, требуется пересмотр самих принципов налогообложения
“Правительство, издавая законы и устанавливая налоги, подобно врачу, который должен при лечении избирать наименьшее зло”.
И.Бентам (1748-1832),
английский философ, социолог, юрист
Часть I.
“Требовать уничтожения налогов значило бы требовать уничтожения самого общества. Государство ничего не может сделать для граждан, если граждане ничего не сделают для государства”.
Н.И.Тургенев (1789-1871),
русский экономист, основоположник финансовой науки в России
Мировой финансовый кризис на инвестиционный климат в Казахстане не оказал существенного отрицательного влияния. Это можно объяснить тем, что развивающиеся рынки стали более привлекательными для иностранных инвесторов, а инвестиции в реальные активы, особенно в добывающей сфере, более надежными, чем портфельные инвестиции или финансовые спекуляции. В частности, в добывающий сектор Казахстана за последние годы пришли серьезные инвестиции из ряда стран, в том числе китайские. Таково мнение советника вице-премьера Республики Казахстан Каната Берентаева. На 8-м ежегодном брифинг-семинаре для журналистов “Обзор нефтяной промышленности”, организованном ассоциацией “Казахстан Петролеум”, он отметил позитивную роль правительства в данном процессе. Известный экономист напомнил, что для смягчения влияния мирового кризиса на отечественную экономику правительством было выделено свыше $20 млрд, в том числе из Национального фонда, куда стекаются платежи добывающего сектора, - $10 млрд. Кроме того, сверх антикризисных мер правительством была оказана прямая поддержка крупнейшим компаниям страны, в том числе и добывающего сектора. Это выразилось в отмене экспортной таможенной пошлины (ЭТП) на нефть, снижении ставки налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), которые в целом он оценил в $3-4 млрд. Были приняты важнейшие для роста экономики программы - Стратегия развития Казахстана до 2020 года, Государственная программа форсирования индустриально-инновационного развития до 2014 года и другие. Последовательно проводилась политика по улучшению инвестиционного климата, в частности неоднократно пересматривался основополагающий документ - Налоговый кодекс - для привлечения внимания инвесторов к реальному сектору.
Впрочем, сами инвесторы, хоть оптимизм властей по поводу перехода к посткризисному развитию и разделяют, последними изменениями в законодательство - нестабильностью контрактов, требованием пересмотра Соглашений о разделе продукции (СРП), повышением казахстанского содержания в закупках товаров и услуг, отдельными положениями Налогового кодекса и нового Закона “О недрах и недропользовании”, все же остаются явно недовольны. Нововведения в штыки были встречены добывающими компаниями, считающими, что они приведут к замораживанию целого ряда нефтегазовых проектов, особенно при низких ценах на нефть. По словам г-на БЕРЕНТАЕВА, с одной стороны, “их можно понять, так как увеличение налоговой нагрузки снижает доходы компаний”. С другой стороны, рассуждает он, “эта озабоченность вызвана достаточно узким подходом к определению инвестиционного климата и, следовательно, к решению проблем экономического развития страны.
Сравнивая в этой связи систему налогообложения нефтяных операций в Казахстане и других нефтедобывающих странах, советник заметил, что у нас налоговая нагрузка намного ниже. Например, по его сведению, стоимость нефти в устье скважины в Казахстане в 2-3 раза выше, чем в Малайзии и ряде нефтедобывающих стран, где до 80-90% прибыли добывающих компаний изымается в бюджет страны в виде налогов и других платежей. Г-н Берентаев отметил, что, если избежать всех коррупционных проявлений и сократить теневую экономику, то действующий в Казахстане Налоговый кодекс при всем его совершенствовании может обеспечить увеличение налоговых поступлений до 23-25%. “На мой взгляд, это очень мало. Совершенство налогообложения в том виде, в котором оно сейчас существует, в принципе много дивидендов не принесет. Здесь необходимо полностью пересмотреть сами принципы налогообложения. Отказаться от налогообложения прибыли и доходов, которые получают за счет предпринимательской деятельности. Перейти на принципы рентного налогообложения”, - сказал он. В этом смысле казахстанский экономист поддерживает своих российских коллег, уверенных, что “переход на рентный принцип налогообложения не означает ухудшение условий деятельности, а, наоборот, выравнивает условия деятельности на хороших и плохих месторождениях”. Хорошо бы для этого дополнить отечественное законодательство еще двумя законами - о природной ренте и о собственности, считает он.
Г-н Берентаев сообщил, что на сегодняшний день природная рента изымается во всех государствах. К примеру, в арабских странах, где владельцем нефти является эмир, изымаемая рента потом возвращается государству. В США рента входит в стоимость земли. Так, если раньше акр земли на Аляске стоил всего несколько центов, то после открытия нефтяных месторождений его стоимость выросла в сотни раз. В Казахстане, отметил он, вообще произошло смешение понятий. “Мы не правильно определяем роялти. Потому что роялти - это механизм изъятия природной ренты. А мы ввели в заблуждение общество тем, что вместо экспортной пошлины ввели рентный налог на экспорт нефти, хотя он, по сути, представляет собой экспортную пошлину. Для того, чтобы можно было при заключении контракта действительно максимально изъять природную ренту, необходимо провести рентную оценку месторождения. Это сложное дело, требует многих лет, прежде всего методического обеспечения. Изъятие природной ренты посредством роялти и величину роялти должен определять торг”, - сказал экономист.
Он процитировал Карла Маркса, сказавшего о том, что “две нации могут обмениваться между собой своими продуктами, каждая с выгодой для себя, но при этом одна нация получает больше, чем другая”. Так произошло в Казахстане, когда на заре своей независимости во время заключения контрактов на недропользование он получил “выгоду от того, что привлек иностранные инвестиции, а добывающие компании получили ренту”. Между тем г-н Берентаев привел расчеты трех-четырехлетней давности по СП “Тенгизшевройл” (ТШО), разрабатывающему гигантское по мировым меркам Тенгизское месторождение: “Когда ТШО добыл 100 млн тонн нефти, то в виде природной ренты они получили порядка $30-40 млрд дополнительной прибыли. Это только за счет природной ренты. И тем самым они окупили те инвестиции, которые были запланированы в целом по проекту”.
В этой связи г-н Берентаев, заявивший о своей приверженности превалированию принципа стабильности ранее заключенных контрактов на недропользование и СРП, одновременно выступил за их пересмотр “в связи с изменением обстоятельств”. “В этом плане скажу, что я сторонник пересмотра всех СРП. И даже тех, которые были заключены на заре независимости Казахстана”, - сказал он. Впрочем, добавил тотчас экономист, пересмотр СРП и контрактов на недропользование в одностороннем порядке не представляется возможным: “Значит, нужны другие методы для пересмотра таких соглашений. Пересмотр должен делаться не административным способом, не под давлением, а на основе переговоров. При проведении переговоров с компанией надо дать понять, что СРП ставит в неравное положение Казахстан и компанию. Нужно дать правильную рентную оценку каждому месторождению и показать, какую часть природной ренты они присваивают. Причем безвозмездно. Хотя присвоение ренты добывающими компаниями нарушает Конституцию Казахстана, в которой определено, что владельцем недр является казахстанский народ. А рентные платежи или роялти являются правом пользования этими природными ресурсами”, - заявил советник вице-премьера. Он уверен, что, “если во главу угла поставить этику, можно было бы пересмотреть все контракты”.
Продолжая тему стабильности существующих в республике СРП, старший менеджер по налоговым и юридическим услугам PriceWaterhouseCoopers Жан ЖОТАБАЕВ добавил, что недропользователи и юристы, защищающие интересы последних, на протяжении нескольких месяцев остаются в неведении по поводу дальнейших действий правительства в части планов по переводу СРП на действующий налоговый режим. Он напомнил, что Налоговый комитет Министерства финансов РК еще 1 апреля текущего года отрапортовал о проведении обзора и изучении всех СРП (их насчитывается около 14-15), передав данные в Министерство нефти и газа под грифом “для служебного пользования”. Однако никакой информации на эту тему больше не поступало. “Мы знаем, что переговоры ведутся на двусторонней основе с каждой из подрядных компаний, с каждым владельцем такого СРП. Но здесь возникает вопрос этических норм. Потому что непосредственно в кодексе, в его нынешней редакции, говорится, что налоговая стабильность сохраняется в контрактах типа СРП, контрактах, утвержденных Президентом. Тем не менее мы видим, что правительство ведет активную работу, пытаясь пересмотреть ранее заключенные СРП”, - отметил он.
Часть II.
“Если число книг и законов будет расти так же, как в последние пятьдесят лет, то, боюсь, в будущем каждый станет ученым или же каждый станет юристом”.
Джонатан Свифт.
“Налогообложение - это искусство ощипывать гуся так, чтобы получить максимум перьев с минимумом писка”.
Жан Б. Кольбер (1619-1683), министр финансов Франции с 1665 г.
По словам г-на Жотабаева, изменений в казахстанское налоговое законодательство вносится много и практически постоянно. Так, действующий Налоговый кодекс, принятый 10 декабря 2008 года и введенный с 1 января 2009 года, был принят в двух частях - это непосредственно сам Налоговый кодекс и закон о введении его в действие. Как проинформировал юрист, на сегодняшний день в закон о введении в действие Налогового кодекса уже внесено 8 изменений, а в сам Налоговый кодекс через полтора года после его официального введения - 22 изменения. “Когда мы говорим о 22 изменениях, это не означает, что всего 22 статьи поменялись. В самом деле, их гораздо больше. Они затрагивают все - от первой до последней - статьи Налогового кодекса. Их больше 600”, - сказал г-н Жотабаев. Это, по его словам, свидетельствует о том, что “наше законодательство все также находится в состоянии постоянного изменения, улучшения”, что “предела совершенству нет”.
Первое, о чем упомянул специалист PriceWaterhouseCoopers, - возобновление действия ЭТП на нефть. Как известно, впервые ЭТП на нефть была введена в Казахстане 17 мая 2008 года и отменена 26 января 2009 года. Ее размер варьировал от $109,91 за тонну (с момента введения и до 11 октября 2008 года) до $203,8 за тонну (с октября 2008 года до 19 января 2009 года). На момент отмены размер ЭТП составлял $139,79 за тонну. Благодаря правительственному решению экспортная пошлина “вернулась” с 15 августа этого года и теперь составляет $20 за тонну нефти, $99,71 за тонну легких и средних дистиллятов и $66,47 за тонну тяжелых дистиллятов. С 2011 года Минфин пообещал увеличить ЭТП на нефть до $40 за тонну. “В постановлении, сопровождавшем введение ЭТП, также говорится о том, что ставки привязаны к уровню мировых цен, и они будут меняться в зависимости от изменения мировых цен. У нас большая надежда, что будет именно так”, - отметил он.
Примечательно, однако, вовсе не это. С января 2009 года взамен ЭТП был введен рентный налог на экспорт нефти, кроме той, что добывается по контрактам на условиях СРП и по контракту, утвержденному Президентом страны (речь идет о ТШО). А накануне его введения, в декабре 2008 года, Премьер издал постановление “О внесении дополнения и изменения в постановление правительства РК от 15 октября 2005 года №1036”, нацеленное на исключение двойного налогообложения нефти, экспортируемой после 1 января 2009 года, но подлежащей таможенному оформлению по процедуре временного декларирования до 31 декабря 2008 года. Напомним, что позже нефтедобывающие компании все же столкнулись с проблемой двойного налогообложения, потерпев миллионные убытки, и даже тщетно попытались найти справедливое, на их взгляд, решение в казахстанских судах, оставшихся, впрочем, глухими к законодательным коллизиям. В этот раз правительство, похоже, решило не заменять один налог другим, “дав волю” одновременно ЭТП и рентному налогу. В PriceWaterhouseCoopers данный вопрос комментировать не стали. Возможно, сами нефтедобывающие компании отреагируют на это “нововведение” чуть позже, с ростом ставки экспортной таможенной пошлины.
Следующий момент, на который обратил внимание г-н Жотабаев, - введение в Налоговый кодекс термина “оператор”. Оператор, как правило, - отдельная компания, создаваемая подрядчиками по проекту и имеющая право недропользования с целью управления проектом, проведения работ по геологоразведке и добыче нефти и газа. То есть все функции централизованы в одном юридическом лице. “Что интересно, на самом деле многие контракты на недропользование, включая как обычные, так и СРП, сами по себе предусматривали концепцию операторства. Но получается, что только спустя многие годы этот термин и эта концепция, которая на практике уже имела место быть, появилась в Налоговом кодексе. Де-факто это уже было, теперь это возникает еще и де-юре. При этом упоминается, что роль такого оператора, помимо Налогового кодекса, должна оговариваться еще и в СРП. Оператор, не будучи лицом, заключившим контракт на недропользование, будет обладать такими же правами и обязанностями, что и подрядные компании, являющиеся официальными недропользователями”, - сказал юрист. Помимо этого, продолжил он, оператор имеет право уплачивать те или иные налоги от имени подрядных компаний при условии, что это описано в СРП. “Раньше был такой казус, что оператор по СРП имел право и обязан был вести сводный налоговый учет, но налоговое законодательство никогда не позволяло исполнять налоговое обязательство какому-либо другому лицу, чьи это налоговые обязательства”, - отметил он. - “На самом деле, это очень сильно облегчает административные проблемы”.
Г-н Жотабаев также напомнил о существовавшей год назад методологической проблеме, связанной с уплатой налога на сверхприбыль, успешно устраненной в конце прошлого года. Так, по его словам, раньше в Налоговом кодексе имелись положения, описывающие порядок расчета этого налога. Кроме того, действовали правила по составлению декларации об уплате налога на сверхприбыль, в которых фактически приводился порядок его зачисления. При этом в случае возникновения спорных вопросов необходимо было обращаться именно к кодексу, стоящему выше данных правил, но дающему “некоторые двусмысленные понятия, что вызывало серьезные опасения”: “Тем более что в практике прошлых лет мы видели случаи, когда те или иные положения при наличии двусмысленности всегда неоднозначно трактовались налоговыми органами в свою пользу”. В конце прошлого года одним из пакетов изменений в Налоговый кодекс стали как раз изменения в порядок расчета налога на сверхприбыль, “он стал действительно проще, он стал понятен”, сообщил юрист.
А вот вопрос о возмещении НДС, “особенно того, который сложился до 1 января 2009 года”, по мнению г-на Жотабаева, по-прежнему является проблемным, в частности, для “тех компаний, которые понесли основную часть затрат по разработке своих месторождений”. “Несмотря на то, что в кодексе четко прописано, что компании, которые будут осуществлять свои экспортные продажи, имеют полное право на возврат тех сумм НДС, которые они уплатили ранее, включая до 1 января 2009 года, мы столкнулись с проблемой, что на местах у налоговых органов есть боязнь принимать решения. Они фактически отказывают налогоплательщикам в возврате таких сумм. Хотя налогоплательщики имеют на то полное право по законодательству”, - констатировал он.
Другая проблема связана с отнесением НДС в зачет в условиях консорциумов. “Существующие правила говорят, что компания должна иметь для этого оригинал счета-фактуры, который был выписан непосредственно поставщиком. Но дело в том, что в тех случаях, когда используется оператор, очень часто счета-фактуры выставляются только на оператора, а не на каждую подрядную компанию. Несмотря на то, что это требуется Налоговым кодексом, существует ряд тех или иных причин, по которым этого не происходит. Многие поставщики отказываются выпускать несколько счетов-фактур. На самом деле все понимают, что все, что делает оператор, он делает по поручению компаний, в том числе осуществляет покупки работ, товаров и услуг, окончательным плательщиком за такие работы являются порядные компании. Тем не менее налоговые органы занимают достаточно формальную позицию и не обеспечивают возврат. Усугубляет ситуацию и то, что они предъявляют такие же требования даже к тем годам, когда не требовалось оформления счетов-фактур для всех участников консорциума, подрядных компаний, включая оператора”, - сказал юрист.
Говоря о ряде таких налогов, как рентный налог, НДПИ и бонус коммерческого обнаружения, г-н Жотабаев отметил, что спустя полтора года для них наконец-то приведена единая налоговая база. “На практике это означает, что теперь в одной секции Налогового кодекса устанавливается, как определяется мировая цена, за какие периоды и т.д. Теперь эта база будет определяться как для рентного налога, НДПИ, так и для определения обязательств для бонуса коммерческого обнаружения”, - отметил он.
Часть III.
“Настоящее всегда скрывает в своих недрах будущее”.
Готфрид Вильгельм Лейбниц
“Недра правительства так же глубоки, как нефтегазовые”.
В. Путин
Комментируя новый Закон “О недрах и недропользовании”, подписанный Президентом РК 24 июня и вступивший в силу 7 июля 2010 года, партнер Denton Wilde Sapte Марла ВАЛДЕЗ напомнила, что он пришел на смену двум законам - Закону РК №2350 “О нефти” от 28 июня 1995 года и Закону РК №2828 “О недрах и недропользовании” от 27 января 1996 года. С его принятием с 2009 года также утратил силу Закон “Об СРП” от 8 июля 2005 года. По ее словам, в настоящее время новый закон представляет собой более полную интеграцию законов и нормативных правовых актов, содержит подробные процедуры и сроки, например: предоставление права недропользования, подготовка, ведение переговоров, подписание и регистрация контрактов, прекращение/возможное продление прав недропользования, приоритетное право государства, разрешение компетентного органа на передачу долей. Закон расширяет и уточняет полномочия различных государственных органов, дает новые определения.
Г-жа Валдез сказала, что прежде контракты на разведку предоставлялись на шестилетний срок, предусматривая два продления по два года, а также продление срока на оценку. Срок контрактов на добычу составлял от 25 до 45 лет и также разрешал пролонгацию. Контракты на совмещенную разведку и добычу предоставлялись на срок 6+25 (45) лет, с возможными продлениями. В настоящее время срок контрактов на разведку составляет 6 лет, продление возможно только один раз на два года и только для морских контрактов, предполагается также продление сроков на оценку. Срок контрактов на добычу определяется планом добычи (возможны продления). А контракты на совмещенную разведку и добычу допустимы только по стратегическим месторождениям и/или месторождениям, имеющим сложное геологическое строение.
Отныне, констатировала г-жа Валдез, при коммерческом обнаружении не позднее 3 месяцев после завершения контракта на разведку необходимо обратиться с заявлением о заключении контракта на добычу; в течение 2 месяцев стороны должны установить размер казахстанского содержания в товарах, работах, услугах и кадрах, а также выплат на социальную инфраструктуру. В течение 3 месяцев необходимо подписать протокол прямых переговоров. И в течение 24 месяцев - подписать контракт на добычу.
При этом необходимыми обязательствами по контракту являются подписной бонус (сумма и условия выплаты); выплаты на социальную инфраструктуру; процент казахстанских кадров; обучение местных специалистов; закуп отечественных товаров, работ и услуг; предоставление равных условий и оплаты труда для казахстанских кадров (включая субподрядчиков); штрафы за несоблюдение требований по казахстанскому содержанию; обязательства по переработке (утилизации) попутного газа (для контрактов на добычу). В случае несогласия с предлагаемыми условиями недропользователь теряет свое исключительное право на проведение прямых переговоров, а право на добычу выставляется на конкурс. Его победитель, принимая все условия компетентного органа, обязан в течение 3 месяцев с момента заключения с ним контракта возместить недропользователю, который произвел коммерческое обнаружение, затраты на разведку в порядке единовременной выплаты.
При этом по новому закону для любого вида отчуждения долей недропользования, так же, как и для первичного размещения акций или дополнительной эмиссии ценных бумаг на организованном рынке ЦБ, требуется отказ от приоритетного права государства и разрешение компетентного органа. Впрочем, соответствующие процедуры не применяются для последующих продаж акций или производных ценных бумаг на организованном рынке ЦБ; передачи не менее 99% дочерних организаций или аффилированных лиц, находящихся в собственности, при условии, что такая дочка не зарегистрирована на территории с льготным режимом налогообложения; передачи менее чем 0,1% акций/долей. И если прежде, как заметила партнер Denton Wilde Sapte, для отказа от приоритетного права и разрешения компетентного органа отсутствовали установленный перечень требуемых документов и временные рамки для выдачи отказа государства, то с принятием нового закона данный пробел устранен. Закон обязывает предоставлять заявку и документы на русском и казахском языках, а в случае с иностранными заявителями - прилагать нотариально заверенные переводы на оба языка. Кстати, г-жа Валдез, высказывая личное мнение относительно такого двуязычия, посетовала на то, что в данном случае английский язык остался несколько не у дел. “Если я выхожу на мировые рынки, гораздо лучше было бы иметь контракт, который был бы также подписан и на английском языке. Это было бы легче в какой-то степени и в будущем, при продаже доли в проекте. Могут быть в будущем проблемы с оспариванием. Я понимаю, что правительство желает развивать местные языки, но я не понимаю, к чему это приведет”, - сказала она. Также, по ее мнению, вызывает некоторую озабоченность недропользователей, в особенности из числа иностранных компаний, и то, что власти Казахстана предпочитают разрешать возникающие хозяйственные споры не в международном, а казахстанском суде. “В настоящее время споры подлежат разрешению в соответствии с законодательством Казахстана и международными соглашениями, ратифицированными Казахстаном. Закон “Об инвестициях” все еще действует. Однако, думаю, что это подает сигнал, что правительство не предпочитает международный арбитраж. Это чрезвычайно важное положение для любого иностранного и даже местного инвестора. Это самый крупный вопрос при инвестировании в другую страну. Мы будем продолжать надеяться на то, что это положение будет действовать”, - заявила г-жа Валдез.
Говоря об основаниях для досрочного прекращения действия контракта на недропользование в одностороннем порядке по инициативе компетентного органа, она сказала, что по новому закону таковыми являются неоднократное нарушение обязательств, установленных контрактом или проектной документацией (раньше требование предусматривало существенное нарушение); передача прав недропользования или объектов, связанных с недропользованием, без разрешения компетентного органа. Действие контракта не будет прекращаться, если нарушение полностью устранено в установленный срок. Также примечательно, что, согласно новому закону, возможно возобновление действия контракта, если прекращение было основано на недостоверных данных, в том числе когда у недропользователя по уважительной причине отсутствовали документы, подтверждающие выполнение им своих контрактных обязательств; когда неисполнение контрактных обязательств произошло по не зависящим от воли недропользователя причинам, включая события форс-мажора.
Часть IV.
“Чем ты обладаешь, то обладает и тобой”.
Петроний Арбитр, Гай
“Оказывается, союз нефти и газа надежнее политических союзов”.
Константин Кушнер
Продолжая обсуждение новоиспеченного Закона “О недрах и недропользовании”, юрист Denton Wilde Sapte Дина БЕРКАЛИЕВА заострила внимание на вопросе о собственнике газа, добываемого попутно с нефтью на месторождениях Казахстана, и об обязательствах по его дальнейшему использованию.
По ее словам, и в старом, и новом законе понятие нефти включает сырую нефть, газовый конденсат, попутный и природный газ. Старый закон “О нефти” содержал принцип, что недра принадлежат государству. В соответствии с ним право собственности на нефть, поднятую на поверхность, определялось контрактом на недропользование. Соответственно, подрядчик был вправе распоряжаться своей долей нефти и попутных компонентов, включая долю, полученную в ходе пробной эксплуатации. При этом прежний закон не содержал никаких положений относительно права собственности на попутный газ. Такое положение было введено лишь в новом Законе “О недрах и недропользовании”. В частности, в статье 86 пункте 3 было закреплено право собственности государства на попутный газ, если иное не установлено контрактом.
“В принципе, теоретически, право собственности на попутный газ не должно применяться к тем контрактам, которые были заключены до введения нового закона “О недрах” и которые содержат ясное и четкое положение о праве собственности недропользователя на такой попутный газ”, - пояснила г-жа Беркалиева. - “В старом законе “О нефти” понятие нефти включало попутный газ, поэтому, когда контракт закрепляет право собственности недропользователя на нефть, включающую попутный газ, недропользователь имеет право собственности и на попутный газ вместе с нефтью”. Новый закон, по ее утверждению, не содержит положений, которые бы давали обратную силу для права собственности государства на попутный газ, если иное не оговорено контрактом. По общему правилу законодательный акт не имеет обратной силы, если только он не содержит прямую четкую оговорку.
Относительно контрактов, которые были или будут заключены после вступления в силу нового Закона “О недрах и недропользовании”, г-жа Беркалиева заметила, что “все достаточно очевидно: по умолчанию попутный газ является собственностью государства, если иное не указано в контракте”. Но все-таки, по ее мнению, возникает потенциальная коллизия или противоречие, ведь и в этом самом новом законе понятие нефти включает и попутный газ.
Затрагивая вопросы, связанные с правом собственности на попутный газ, точнее, с обязанностью его утилизировать или перерабатывать, юрист проинформировала, что в соответствии с прежним законом “О нефти” запрещалась промышленная разработка месторождений без утилизации газа. При этом утилизация определялась либо как использование попутного газа для внутренних технологических нужд на месторождении, либо как доведение его до товарного продукта. Новый закон, по ее словам, ввел определение переработки попутного газа в дополнение к утилизации. А саму переработку определил как комплекс мер, направленных на доведение его до товарного продукта. “Статья 86 говорит о том, что промышленная разработка месторождений без переработки и/или утилизации запрещена. В целом из этой статьи можно сделать вывод о какой-то равнозначности - переработка и/или утилизация. Но, если мы почитаем этот закон внимательнее, то один из пунктов статьи 86 говорит о том, что для тех месторождений, где переработка нецелесообразна, по согласованию с Министерством нефти и газа, Комитетом геологии и охраны недр и с Министерством охраны окружающей среды допускается утилизация. Это наталкивает на мысль о том, что законодатель рассматривает переработку как доминирующую, как более предпочтительную опцию, чем утилизация”, - отметила г-жа Беркалиева.
Упомянула она и о стороне, обязанной производить эту переработку. Обязательства по переработке попутного природного газа по контрактам, заключенным до принятия нового Закона “О недрах и недропользовании”, должны оговариваться отдельным соглашением, заключаемым между недропользователем и Министерством нефти и газа, которое должно быть дополнением к контракту на недропользование. “Само это множественное число “обязательства” наталкивает на мысль, что речь может идти об обязательствах и недропользователей, и государства. Но четко мы этого не видим”, - говорит юрист. - “Плюс новый закон позволяет Министерству нефти и газа и недропользователям совместно выполнять проекты, предусматривающие использование попутного газа. Но следующее положение нового закона требует от недропользователей разработки программ по переработке попутного газа, и все-таки мы можем говорить о том, что это обязанность недропользователя”.
Непонятно, с точки зрения г-жи Беркалиевой, и то, на какой именно стадии государство претендует на попутный газ - до или после его переработки? “Если мы говорим, что право собственности государства на попутный газ наступает после переработки, то, в каком месте и каким образом это право собственности будет передаваться государству и будут ли каким-то образом компенсироваться расходы недропользователя, который произвел такую переработку? Остается также неясным статус совместных проектов, которые предусматриваются новым законом “О недрах”, на проекты по использованию попутного газа”, - сказала она.
“В целом можно сказать, что введение новых положений о праве собственности государства на попутный газ, новой концепции переработки попутного газа, обязанности заключать дополнительные соглашения по переработке попутного газа, указанные в новом законе о недрах, конечно, поставили много дополнительных вопросов, которые необходимо будет решать. Может быть, они будут решаться в подзаконных нормативных актах, разрабатываемом в данное время проекте закона о газе”, - заключила юрист.
Рзабек АРТЫГАЛИЕВ, генеральный менеджер по связям с правительством и общественностью ТШО, в ответ на такой комментарий сообщил, что “этот проект закона называется” о газе и газоснабжении”, “мы уже рассматривали его недавно в Министерстве нефти и газа”, “там, по-моему, есть все ответы на ваши вопросы”.
Что ж. Правительство Казахстана из года в год упорно совершенствует законодательство в области недропользования. Радуя, удивляя и напрягая недропользователей одновременно. Возможно, уже в следующем году мы получим новый закон о газе и, не исключено, новые поправки в Налоговый кодекс. Но, принимая новые законы, главное - помнить, что в этом важном вопросе необходимо всегда соблюдать баланс интересов. Стабильность законодательства и предсказуемость поведения правительства, по мнению экспертов, являются ключевыми факторами привлекательности инвестиционного климата в любой стране.
Подготовила Елена БУТЫРИНА
