Как отмечается в сообщении: “в результате сделки по продаже “Казахмыс” получит 42 млн евро, 12 млн из которых будет выплачено с отсрочкой. МКМ продана с задолженностью в 137 млн евро. В 2013 году группе “Казахмыс” был также выплачен дивиденд от МКМ в размере 10 млн”.

По словам генерального управляющего директора группы Олега Новачука, “MKM представляет собой хороший бизнес, который тем не менее не соответствует нашей стратегии по развитию в качестве ведущей компании по добыче и переработке природных ресурсов в Центральной Азии”. Топ-менеджер также подчеркнул удовлетворение тем фактом, что МКМ перейдет покупателю, преданному данному бизнесу, что соответствует интересам клиентов и работников предприятия. Ничего не сообщается по поводу того, кто стал этим преданным бизнесу покупателем и имеет ли он какое либо-отношение к “Казахмысу”.

Эти комментарии любопытно сопоставить с теми, которые делались в момент приобретения МКМ (пожалуйста, Панорама № 51 за 2004 год). Это было первое и оставшееся единственным приобретение казахстанскими экспортерами предприятия с высоким уровнем переделов продукции на европейском рынке. Речь не шла о поставках туда напрямую казахмысовской меди, в том числе из-за большого транспортного плеча.

Отмечалось также, что немецкая компания попала в тяжелую ситуацию из-за высоких цен на медь (которые с тех пор, за исключением острой фазы кризиса, оставались на высоком уровне). Считалось, что приобретение могло стать определенным противовесом на каких-то стадиях циклов, связанных с ценами на металлы, и в частности в ситуации низких цен. Подчеркивался высокий профессиональный уровень сотрудников немецкой компании, “в “Мансфельде” изделия из меди делают с 12-го века”, и в то же время отсутствие предубеждений по отношению к новому инвестору в лице “Казахмыса”, который в тот момент находился на дальних подступах к лондонскому листингу.

Покупка, как декларировалось в тот момент, была недорогой. Компании на возвратной основе были предоставлены 61 миллион евро на выплату долгов (однако в дальнейшем проект, возможно, был убыточным и требовал определенной поддержки). Приобретение было сделано в момент, когда сырьевые сектора в Казахстане развивались очень быстро и ожидания, связанные с тем, что вот-вот начнутся инвестиции в более высокие сырьевые переделы, были, пожалуй, на пике. Поэтому “Казахмысу” пришлось тогда объяснять, почему он делает приобретение в Германии, а не строит аналогичный завод в Казахстане. Возглавлявший компанию Владимир Ким говорил тогда о том, что было бы верхом безответственности инвестировать до полумиллиарда долларов в строительство аналогичного нового завода в Казахстане и потом столкнуться со сложностями со сбытом продукции. В тот момент соответствующие инвестиционные планы не аннулировались совсем, они откладывались на несколько лет. Были ожидания, что существенно вырастут казахстанский и китайский рынки, а кроме того, группа за несколько лет накопит необходимый инвестиционный опыт.

Но даже с учетом того, что это приобретение вряд ли было самой эффективной инвестицией “Казахмыса”, решение о продаже вызывает противоречивые эмоции. С одной стороны, это, несомненно, неудача, возможно, слишком идеалистичной концепции выхода на новые технологические переделы. С другой стороны, амбиции и возможности середины двухтысячных могли бы вылиться в какие-то существенно более затратные и менее успешные проекты внутри страны. Выйти из них было бы существенно сложнее, и выход был бы связан, возможно, с достаточно сложными социальными проблемами.