Эксперт считает, что системно казахстанский рынок не нуждается во внешних заимствованиях

9 июня ведущий аналитик по долговым рынкам компании “Тройка Диалог” (ТД) Алексей БУЛГАКОВ прокомментировал для журналистов вероятное развитие событий с казахстанскими заимствованиями в краткосрочной перспективе.

По его мнению, главным фактором, определяющим ситуацию, остается сверхликвидность в банковской системе страны, лишающая значительных стимулов осуществлять заимствования. В текущих условиях у отечественных банков нет широкого выбора заемщиков, так как национальные и иностранные компании, работающие в сырьевом секторе, никогда в них не кредитовались (слишком дорого), население перекредитовано, а малый и средний бизнес, на который в перспективе возлагается много надежд и, возможно, не без оснований, слишком связан с теми сегментами экономики (в частности, строительством), которые развиваются лишь в период роста. По существу, согласно оценкам г-на Булгакова, банки не хотят осуществлять заимствования под будущий рост, как это было в 2005, 2006 и 2007 годах, поскольку размер активов банковской системы значительно превышает потребности реального сектора.

Аналитик считает не совсем корректным сравнение объемов банковских активов с ВВП, применяемого повсеместно в Казахстане, поскольку порядка 80% валового продукта приходится на национальные и иностранные компании, не кредитующиеся на внутреннем рынке. Некоторые банки, у которых нет сверхликвидности и для которых целесообразно было бы рефинансировать часть внешнего долга, аккуратно анонсировали такую возможность. Но “исключительно в марте и апреле, когда на долговых рынках было открыто окно”. В настоящий момент ситуация на внешних рынках изменилась, и они фактически закрыты для эмитентов с развивающихся рынков. Окном успели воспользоваться КМГ и “Казатомпром”, несколько российских компаний и даже три украинских, чьи заимствования воспринимаются рынками как “особо кислотные”, учитывая, что 4 из 6 прежних небанковских эмитентов этой страны объявили дефолт и прибегли к реструктуризации долга. При этом часто окно для развивающихся рынков открывается в конце ралли, когда инвесторам становится мало существующей доходности. Банкам, заинтересованным в рефинансировании части своей внешней задолженности, теперь остается ждать нового открытия окна, например, после принятия каких-либо действенных решений в отношении Греции, и быть готовыми осуществить заимствования буквально за месяц-полтора. Системно, однако, казахстанский рынок в них не нуждается.

Что касается влияния ситуации сверхликвидности на фондирование БВУ, то здесь возможное снижение его стоимости выглядит очевидным, хотя нельзя сбрасывать со счетов фактор конкуренции. Г-н Булгаков сослался на одну из своих алматинских встреч с представителем одного из средних банков, который намеревается существенно сократить ставки по депозитам - “пусть даже мы и потеряем 15-20% своей депозитной базы”. В свою очередь, БВУ, нуждающимся в дополнительном фондировании, не надо будет повышать ставки по депозитам, а лишь оставить их на существующем уровне.

По поводу казахстанского облигационного рынка было замечено, что он продолжает стагнировать, и неизвестно, произойдет ли на нем уменьшение доходности. Регуляторы значительно ограничивают пенсионные фонды и страховые компании в инвестициях в бумаги эмитентов с рейтингом ниже “ВВВ-”, и на рынке не остается достаточного количества институциональных инвесторов. Учитывая, что на нем нет иностранных инвесторов, это сдерживает эмиссионную активность. Такая картина достаточно сильно контрастирует с российским рынком, где напротив на рубеже 2009-2010 годов была зафиксирована рекордная активность. (В начале кризиса было много прогнозов о том, что снижение банковского кредитования будет компенсировано для компаний второго эшелона перспективой выхода на рынок облигаций. Пока эти прогнозы, однако, сбываются с точностью до наоборот). Между тем рекорды на облигационном рынке РФ стали не каким-то рыночным феноменом, а следствием решений правительства и центробанка, которые сделали вливания в банковскую систему, создали список из 300 компаний, которым оказывается содействие в возможности рефинансирования долгов перед внешними кредиторами, а также значительно расширили перечень облигаций, принимаемых в качестве залога по операциям “репо”. В какой-то момент корпорации обнаружили, что российские банки, крайне консервативно кредитующие реальный сектор из-за опасений, связанных с качеством активов, и необходимости формирования резервов, гораздо охотнее покупают облигации корпоративного сектора и затем используют их в качестве залога для привлечения нового финансирования. Таким образом были поставлены рекорды, пик которых, видимо, пришелся на конец прошлого года. Эмиссия объмом в $150 млн, считавшаяся очень большой в докризисные времена, стала рядовой, а “Лукойл” привлек в ходе одного из своих размещений на рублевом рынке аналог примерно $700 млн, что сопоставимо с привлечением на рынке еврооблигаций. Это говорит о том, что действия казахстанских властей были менее эффективными. По мнению аналитика, это был выбор людей, которые принимали решение о реструктуризации банковского сектора в том виде, в котором она произошла, и “они должны были осознавать, что одним из негативных последствий будет стагнация финансовых рынков”. Изменение ситуации может быть связано с завершением реструктуризации БТА и возможностью осенью каких-либо шагов, направленных на оживление облигационного рынка. А ведь был период, когда этот сегмент у нас опережал российский за счет средств пенсионных фондов, и, очевидно, нынешнее положение не может быть безразлично финансовым властям. В то же время г-н Булгаков довольно иронично отнесся к возможности попадания в ломбардный список Центрального банка РФ облигаций казахстанских эмитентов, поскольку все же накачивание российского рынка ликвидностью было осуществлено в интересах местных заемщиков и банков. Принятие в качестве залогов бумаг со стороны могло бы быть скорее следствием каких-то политических договоренностей. При этом, если бы в Москве размещались казахстанские компании класса ENRC или “Казахмыса”, по интуитивным оценкам эксперта, рынок бы воспринял их очень хорошо, с доходностями на уровне соответствующих своих эмитентов. Российские инвесторы также традиционно активны на рынках еврооблигаций казахстанских эмитентов, поскольку считают, что, хотя речь и идет о другой стране, у них присутствует понимание того, как там будет развиваться ситуация.

Возможность приобретения БТА Сбербанком тоже воспринимается скорее как следствие принятия или непринятия определенных политических решений. Чисто экономическими критериями для такой покупки обычно являются показываемая доходность, рост рыночной доли и стоимость актива, которая должна быть существенно ниже, чем стоимость аналогичных активов на рынках, воспринимаемых как менее рисковые.

Николай ДРОЗД