Лейтмотивом его комментариев стала ошибочность выбора, сделанного в 90-е, когда был сформулирован принцип, что геологические исследования и наука должны финансироваться за счет инвесторов. Казахстан фактически и тут идет “своим путем”, поскольку преобладающим международным подходом является осуществление геологической разведки за счет бюджетных средств и последующая передача участков для разработки недропользователям. Спикер не согласился с оценками ведущего клуба о том, что с момента получения независимости открыто лишь одно нефтяное месторождение, открытия есть, но они небольшие по масштабам, что отражает “масштаб недропользователей”. Г-н МАЙЛИБАЕВ считает характерным, что открытия в Казахстане происходят на глубинах 600-700 и даже 400 метров, в то время как в мире все потенциально нефтегазоносные площади на таких глубинах исследованы достаточно давно. Говоря о том, какие площади в Казахстане можно считать хорошо исследованными геологами, спикер сказал, что это разве что Мангышлак и полоса вдоль реки Эмбы, где хорошо развития инфраструктура, включая железную дорогу и автомобильные шоссе. В то же время, например, центральная часть плато Устюрт остается “белым пятном” в плане геологии. Комментируя то, какие площади наиболее перспективны в геологическом плане, эксперт упомянул, помимо ряда структур на западе Казахстана, и Тургайскую впадину вплоть до Костаная. А вот Восточный Казахстан не кажется ему провинцией, перспективной с точки зрения нефтегазовой геологии. Даже если многие геологические структуры и схожи с теми в китайском Синьцзяне, где были сделаны открытия, речь может идти лишь об очень небольших нефтяных месторождениях и газовых “пузырях”. Не стоит искать нефть на берегу Алаколя. Говоря о других регионах, спикер подтвердил свои оценки, согласно которым нефти, вероятно, нет в восточном Приаралье, где ее продолжают искать. А в северном Приаралье, где разведку когда-то производили японские компании, другой иностранный инвестор все же осуществляет добычу на месторождении.
Одним из минусов регулирования в геологии спикер назвал также непонятно с чьей подачи принятое решение об очень небольших участках, выделяемых для разведки, речь идет о площадях примерно в 3,5 квадратных километра, хотя иногда для геологов интересны площади объемом и в тысячи квадратных миль. На Западе есть примеры распределения лотов на разведку таким образом, что размер платежей связан с величиной участка, где дается право на геологические исследования. (Таким образом, существует все же и заслуживающий внимания опыт, связанный и с привлечением в геологию частных инвестиций. - Н. Д.).
Среди других интересных комментариев спикера можно отметить его упоминание о том, что Казахстан имеет вовсе не тяжелую, а богатую нефть, выгодно отличающуюся от сибирской. Одними из компонентов казахстанской нефти, помимо битумной составляющей, являются также парафины и ароматика. При этом при извлечении и переработке парафинов можно получить ряд индустриальных масел и экономически это может быть весьма выгодным процессом. Спикер также считает крайне невыгодным осуществление при нынешней ценовой конъюнктуре шельфовых проектов, в том числе крупнейшего Кашаганского, и считает, что инвесторы в нынешних условиях будут оттягивать начало добычи, себестоимость которой может составлять порядка $90 за баррель.
Прогноз г-на Майлибаева относительно цен на нефть состоит в том, что долгосрочно они будут снижаться из-за снижения спроса в мире. На смену нефти в качестве главного топливного сырья придет газ, а затем и нетрадиционные виды энергии.
